Мастер Исхода - Страница 46

Чтобы спасти невинных… Но желать это следовало правильно. С пониманием происходящего и отрешением от себя.

– Да свершится то, что должно, – прошептал я формулу.

Потерянного не вернуть. Я утратил Связь с Высшим. Ослеп и оглох, превратившись из Одаренного в обычного человека. Однако я снова мог жить и действовать. И осознать, как мне повезло. Хорош бы я был, если бы решил вступить с врагами в открытую схватку. Первое же убийство сделало бы меня беспомощным. Нет, Судьба определенно ко мне благоволила. После такого я никогда в жизни не позабуду об откате.

Убив врага и пережив последствия этого убийства, я почти утратил связь с Высшими Силами Земли.

Я больше не мог вникать в сознания Одаренных, не говоря уже об обычных людях. Теперь мои возможности были немногим больше, чем у человека, прошедшего специальную воинскую подготовку.

«Зато откат теперь будет намного меньше!» – плеснулась в моем сознании оптимистичная мысль.

В моей руке по-прежнему была зажата пищевая туба. Когда мои пальцы судорожно сжались, большая часть содержимого тубы оказалась на камнях. Я аккуратно собрал ароматную массу и слопал. Полегчало.

Из своего убежища я наблюдал, как мои враги хоронят труп своего соратника. Процедура не заняла много времени. Самый старший из убийц прочитал молитву, покойника забросали камнями, и «экспедиция» двинулась дальше. Они ничего не заподозрили.

Маршрут врагов не совпадал с нашим. Мы шли вверх, а они – вниз. Мне это тоже было на руку. Горного снаряжения у меня не было, если не считать катушки изотропного шнура с зажимами, который оставался у меня на поясе в момент падения. Взбираться наверх он бы вряд ли помог, а вот спускаться было очень удобно. Диверсанты не удосуживались выдергивать костыли, которые я не преминул использовать. Правда, перед каждым спуском приходилось очень тщательно проверять надежность костыля. Страховать меня было некому.

Надо признать, злодеи были опытными скалолазами. Даже с «грузом» из трех девушек они двигались быстро и безостановочно. Впрочем, в трудных местах диверсанты обходились с моими сестренками так же, как с поклажей: цепляли на крюк и спускали на блоках.

Второго врага я достал вечером того же дня. Как раз на одном из таких трудных мест.

Злодей спускался последним. Я осторожненько выполз на край обрыва, выждал момент, когда тот, кто страховал внизу, отвлекся – отжал крепеж, кончиком ножа подцепил трос и сбросил его с блока. Висевший на нем злодей ухнул вниз. Тот, кто должен был его страховать, отреагировал с опозданием. Свободно падающий злодей своим весом вырвал второй костыль, треснулся о каменный выступ и безвольно повис на тросе.

Должно быть, он побился основательно: когда его спустили вниз, подняться он не смог. То, как обошлись с ним его приятели, лишний раз убедило меня, что они – очень нехорошие люди.

Раненому перерезали горло.

Ночью я разбросал камни и вытащил его тело. Оружие покойника, коммуникатор и энергетический блок забрали его дружки. Яркую куртку, прежде принадлежавшую одному из шерпов, они тоже забрали, зато не тронули камуфляжный комби с исправными термолентами. Комби оказался немного великоват, но это даже к лучшему, потому что я надел его поверх собственного. Камуфляж – это очень кстати. Моя собственная экипировка отвечала прямо противоположной задаче: не спрятать меня, а сделать более заметным.

Эту ночь я провел намного комфортнее, чем предыдущую. Еще бы кровавый стейк граммов на триста да флягу горячего вина – и я был бы счастлив. Кушать хотелось. Очень.

Наверное, мои мысли и чувства были достаточно яркими, потому что утром в оставленном лагере я нашел подарок: тубу с банановым концентратом. Ее сунули в щель между камнями.

Находка была вдвойне приятной, потому что она означала, что кто-то из сестренок сумел меня услышать. И ей хватило храбрости и ловкости обо мне позаботиться. Что ж, теперь, когда сестренки знают, что я жив, им будет легче.

Третьего врага я достал вечером. Злодей полез на стену извлекать костыли. Я дал ему такую возможность. Мое время пришло, когда он слез со стены и, прыгая с камня на камень, бодро сбегал по осыпи. Все что от меня требовалось – вовремя дернуть заранее уложенный шнур. Место я выбрал правильное, поэтому злодей приложился, хотя и не насмерть, но очень основательно.

Прожил он, впрочем, недолго. Дружки обошлись с ним так же, как и с его предшественником. На этот раз я мог наблюдать всю сцену.

Покалеченного принесли в лагерь, осмотрели, немного посовещались и вынесли вердикт: смерть. Приговоренный отнесся к приговору стоически: сам подставил горло. Он знал правила игры. Мне их правила были неизвестны, но то, что мне не требовалось лично отнимать жизнь, было очень кстати.

Врагов осталось четверо. Я решил было, что это хорошо, но ошибся.

Четверых маловато, чтобы двигаться по горам в сопровождении «груза» из трех девчушек, не обладающих альпинистскими навыками. Поэтому, «решив вопрос» со своим приговоренным приятелем, пакистанцы уселись на корточки кружком и принялись совещаться. Я наблюдал за ними издали (опасался сканеров) и чувствовал, что происходит что-то нехорошее. Возможно, мне, хоть и «отупевшему», передавались чувства сестренок. А уж им-то было очень кисло. Эмпатам ни к чему знать язык, чтобы понимать, что им готовят что-то нехорошее. Противостоять же здоровенным обученным диверсантам девочки были не способны. Их Дар был в данном случае слабостью, а не силой.

Мне очень хотелось вмешаться, но я понимал, что и у меня нет шансов победить четверых вооруженных бойцов. Пожелай они совершить насилие над сестренками или убить их, я не в состоянии буду помешать. Только умереть вместе с ними.